— 71 —
тоб я носился с самим собой и любовался на все лады, отбрасывая цветные тени на твое сияние, такова твоя Майя.
Ты ставишь преграду в своем собственном бытии и затем взываешь к своей раздробленной сущности мириадами звуков. Это твое самоотчуждение воплотилось во мне.
Мучительная песня отдается по всему небу многоцветными слезами и улыбками, тревогами и надеждами, волны вздымаются и снова падают, грозы развиваются и снова возникают. Во мне ты сам уничтожаешь себя.
Эту стену, воздвигнутую тобой, неисчислимыми фигурами расписала кисть дня и ночи. За нею твой престол, затканный дивными тайнами изгибов, отметающих все сухие линии прямизны.
Величественное зрелище тебя и меня застилает все небо. Весь воздух дрожит от звуков песни твоей и моей, и все века проходят в сокрытии и поисках тебя и меня.
— 72 —
то он, сокровеннейший, пробуждает мое существо своими глубоко скрытыми прикосновениями.
Это он завораживает своими чарами эти глаза и радостно играет на струнах моего сердца в разнообразных переливах наслаждения и боли.
Это он из неуловимых оттенков золота и серебра, голубого и зеленого цвета сплетает ткань этой Майи, являя сквозь ее складки стопы свои, от прикосновения которых я забываю самого себя.
Дни налетают, и века проходят, и всегда лишь он тревожит мое сердце под разными именами, в разных видах, в различных восторгах ликования и боли.
— 73 —
свобождение для меня не в отречении, я чувствую объятия свободы в твоих сладостных узах.
Ты вечно изливаешь мне свежие глотки своего вина – разнообразного цвета и аромата – наполняя этот бренный сосуд до края.
Мой мир зажжет твоим пламенем свои сотни различных светильников и поставит их перед алтарем твоего храма.
Нет, я никогда не закрою дверей своих чувств. Восторги зрения, слуха и осязания будут основой наслаждения тобой.
Да, все мечты мои испепелятся в ярком пылании радости, и все мои желания созреют в плоды любви.
— 74 —
ня уже не стало, тени простерлись по земле. Пора мне идти к реке наполнить свой кувшин.
Вечерний воздух звенит печальной музыкой воды. Ах, меня зовут в сумерки.
На одинокой дорожке нет прохожих, ветер поднялся, рябь скользит по реке.
Не знаю, вернусь ли я домой. Не знаю, кого мне случится встретить. Там, у брода, в маленькой лодке играет незнакомец на своей лютне.
— 75 —
вои дары нам, смертным, удовлетворяют все наши надежды и, однако, устремляются обратно к тебе, не уменьшаясь.
Река должна совершить свою ежедневную работу, и спешит через поле и поселки;
Но ее беспрерывное течение в своих извивах стремится омыть твои ноги.
Цветок наполняет воздух своим сладким благоуханием; но его последнее служение – принести себя в жертву тебе. Поклонение тебе не вносит в мир оскудения.
Из слов поэта люди черпают какой им угодно смысл; но их конечный смысл указывает на тебя.