С.П. Дягилев обратился к Рериху с предложением участвовать в выставке «Мира искусства». Он еще со времени появления «Гонца» интересовался творчеством молодого художника. Картина «Поход» была воспроизведена в одном из номеров журнала «Мир искусства». Однако Николай Константинович ответил отказом. Он еще раньше обещал Куинджи участвовать в очередной весенней академической выставке, где картина и экспонировалась. Предложение Дягилева Рериха все же заинтересовало, хотя его обуревали сомнения. Вопрос об участии в выставке «Мира искусства» он обсуждал со своим товарищем по мастерской Куинджи Виктором Ивановичем Зарубиным. «Воображаю, какой скандал подымется,– записывает Рерих в дневнике,– как завопит Стасов, как многие не будут знать, что и думать. Уговариваю и В.И. дать что-либо туда же. Прямо скандалистами мы с ним становимся».
В начале лета 1899 года Николай Константинович совершил давно задуманное путешествие по «Великому водному пути из варяг в греки». Знакомство с местами, связанными с древностью, взволновало его творческое воображение. Он представлял себе заморских гостей, плывущих по реке, их корабли с драконами на носах, а на месте современных городов и деревень, расположенных на берегах, – древние славянские поселения. «Плывут полунощные гости. Светлой полосой тянется берег Финского залива. Вода точно напиталась синевой ясного, весеннего неба... Стайка чаек спустилась на волны, беспечно на них закачалась и лишь под самым килем передней ладьи сверкнула крыльями, – всполошило их мирную жизнь что-то малознакомое, невиданное. <...> Длинным рядом идут ладьи; яркая раскраска горит на солнце. Лихо завернулись носовые борта, завершившись высоким стройным носом – драконом». Так художник описывал в одной из статей возникшие в его воображении образы. Впечатления, полученные во время этого путешествия, вызвали к жизни новые темы, замыслы новых картин.
Летом того же года Русское Археологическое общество командировало Николая Константиновича в Псковскую, Новгородскую и Тверскую губернии для изучения памятников древней архитектуры. По пути он остановился в Бологом, в имении князя Путятина, известного археолога.
Хозяина не оказалось дома. Слуга оставил Николая Константиновича в вестибюле и пошел доложить, но забыл о нем. Через некоторое время в вестибюль вошла девушка с красиво уложенными на голове косами и приветливо пригласила гостя в столовую. Это была племянница княгини Путятиной Елена Ивановна Шапошникова. Почти ежегодно она со своей матерью Екатериной Васильевной проводила лето у тетки в Бологом.
Николай Константинович представился, его имя оказалось знакомым. Он прожил в Бологом несколько дней.
Екатерина Васильевна, вдова археолога Шапошникова, происходила из рода Голенищевых-Кутузовых и была внучкой знаменитого полководца. Ее семья состояла в родстве с М.П. Мусоргским. Сестра Екатерины Васильевны, княгиня Путятина, в молодости была певицей. Окончив консерваторию, она некоторое время выступала в концертных залах Петербурга и Парижа.
Елена Ивановна Шапошникова, умная, обаятельная девушка, была одаренной пианисткой, проявляла интерес к искусству, к художественной жизни. Николай Константинович впервые встретил такую очаровательную и незаурядную девушку. У него родилось к ней глубокое и сильное чувство.
Знакомство с Шапошниковыми продолжилось в Петербурге. Николай Константинович часто писал Елене Ивановне, иногда по нескольку раз в день. Для него стало потребностью поверять ей свои мысли, сообщать о событиях своей жизни. Бывая у Шапошниковых, он встречал неизменно теплый прием со стороны Елены Ивановны и ее матери. Шапошниковы жили на углу Малой Итальянской улицы и Лиговского проспекта – Малая Итальянская, 39/19 (ныне улица Жуковского, 39/19). Осенью 1899 года Рерих записал в дневнике: «Сегодня была Е.И. в мастерской. Боюсь за себя – в ней очень много хорошего. Опять мне начинает хотеться видеть ее как можно чаще, бывать там, где она бывает».