Первым произведением Рериха, привлекшим к нему внимание публики, была картина «Варяг», выполненная в 1895 году и показанная на ученической выставке в 1896 году (местонахождение картины неизвестно). Художник изобразил длинноусого воина в кольчуге, опирающегося на секиру.
Успех «Варяга» оказался, впрочем, неожиданным для Николая Константиновича. Когда к нему подошел хранитель музея с вопросом о цене, Рерих ответил: «Восемьдесят рублей», подумав, не дорого ли запросил. Служитель улыбнулся.
– Считайте проданной.
Картину купил коллекционер В.С. Кривенко, член Российского театрального общества.
В 1895 году произошло большое событие в жизни Рериха – он познакомился с Владимиром Васильевичем Стасовым. Выдающийся знаток искусства и критик, оказывавший заметное влияние на художественную жизнь Петербурга на протяжении нескольких десятилетий, Стасов сыграл большую роль в жизни Рериха. Он работал в Императорской Публичной библиотеке (ныне Государственная Публичная библиотека имени М.Е. Салтыкова-Щедрина – площадь Островского, 1) – заведовал художественным отделом. Его кабинет – большая комната, заставленная книжными шкафами, с письменным столом, заваленным книгами,– был хорошо знаком художникам, композиторам. Многие из них приходили сюда к Владимиру Васильевичу за историческими материалами. Стасов показывал древние книги с миниатюрами, увлеченно искал нужные сведения.
Встреча Рериха со Стасовым состоялась в Публичной библиотеке. Стасов, как всегда, сидел за своим огромным письменным столом. Вошел белокурый молодой человек в мундире студента университета. Представился: «Николай Рерих». Он принес рукопись о значении искусства для современной жизни и попросил Владимира Васильевича ознакомиться с ней и высказать свое мнение. Стасов бегло просмотрел работу. Завязалась увлекательная для обоих беседа. На прощанье Владимир Васильевич сказал:
– Рукопись оставьте, а сами непременно приходите еще. Потолкуем.
Рерих стал бывать у Стасова. Он делился с критиком своими творческими замыслами, прислушивался к его советам. Владимир Васильевич возлагал на молодого человека большие надежды, прежде всего, как на ученого-исследователя, зная о его занятиях археологией. Рерих уже в университетские годы стал членом Российского Археологического общества и не раз выступал там с докладами о результатах своих раскопок. Археологическое общество помещалось на Литейном проспекте, в доме № 44 (дом сохранился, внутри перестроен). Возвращаясь в Академию художеств после каникул, он часто демонстрировал в мастерской Куинджи свои зарисовки стрел, наконечников копий и других предметов, найденных во время летних раскопок.
Общение со Стасовым придавало Николаю Константиновичу уверенность в правильности избранного пути. Далеко не все, даже в художественной среде, могли оценить по достоинству интерес молодого художника к родной старине. Рерих встречал подчас равнодушие, непонимание, даже насмешку. «При мне,– сообщал он в одном письме к Стасову, – говорят, что заниматься родным эпосом может только ограниченный человек: ведь это меня хотели обидеть, конечно».
Художник говорил здесь о вечере в квартире профессора Военно-медицинской академии Ивана Рамазовича Тарханова, где ранее собирались «кружковцы». Кто-то из присутствовавших выразил нелестное мнение о художниках, работающих над темами из отечественной истории. Рерих выступил с возражением и защищал свою позицию. В далеком прошлом, в людях ушедших эпох он видел недостающую современникам цельность и ясность мировосприятия, внутреннюю гармонию. Он восхищался даром древних постигать красоту, который так ярко проявился и в орудиях труда, и в предметах обихода, встречавшихся в археологических раскопках.
Стасов внимательно относился к творческим поискам и замыслам своего молодого друга. Работая над картинами, Рерих советовался со Стасовым относительно подробностей этнографического характера. К примеру, его интересовали древние орнаменты, и Стасов в одном из писем дал юноше подробную консультацию.