В 1914 г. Николай Константинович работает над внутренними росписями храма Святого Духа в Талашкине. Ему помогают младший брат Борис и сыновья. Там его застает известие о начале войны. В 1939 г. Н.К. Рерих так вспоминал об этом: «В дымке мреют Смоленские леса. Ясный летний день. Жарко, но в храме прохладно. Кончаем роспись «Царица Небесная». Часть лесов уже снята. Идут предположения, как пойдет дальше настенное украшение. Вдруг конский топот. Кн. Четвертинская спешно влетела на паперть храма и ударила тяжкою вестью: «война». Менее всего гармонировало это убийственное слово с мирною стенописью… Вместо росписи всего храма пришлось ограничиться одною алтарною апсидою с пилонами и надвходными арками… Первое августа 1914 года встретили в храме, первое сентября 1939 года встретили перед ликом Гималаев. И там храм, и тут храм. Там не верилось в безумие человеческое и здесь сердце не допускает, что еще один земной ужас начался…».
в пос. Морозовка близ Шлиссельбурга. 1906 г.
Мозаичная мастерская В.А. Фролова, Санкт-Петербург.
Время работ по украшению храмов – это и время общения с иерархами церкви – Флавианом Киевским и Антонием Волынским, о которых художник вспоминает с особой теплотой.
«Митрополит Флавиан особенно ценил строгий византийский характер фресковой живописи. В моих эскизах для церквей под Киевом Он отмечал именно это качество. Блаженнейший митрополит Антоний вообще глубоко ценил старинное иконописание, которое, как нельзя более, отвечало и всему богослужебному чину. Помню, как при обсуждении одной из мозаик для Почаевской лавры я предложил избрать сюжетом всех Святых стратилатов Православной Церкви, и митрополит вполне одобрил это… Драгоценно и радостно было встречаться с владыкой на путях церковного художества и видеть, как глубоко Он чувствовал священное благолепие русской иконы. А ведь в те времена не так часто еще понималось высокое благолепное художество нашей старинной иконописи и стенописи». «Помню, как владыка Антоний, смотря на мою картину «Ростов Великий», проникновенно сказал: «Молитва земли Небу», – писал Н.К. Рерих в листе дневника «Светочи». Именно этот иерарх благословил создание иконописной мастерской в Школе Императорского Общества поощрения художеств.
«Помню, как при создании иконописной мастерской, благословенной тогда архиепископом Антонием в Школе Императорского Общества Поощрения Художеств, – вспоминал художник, – иконописец Тюлин не сразу мог уловить, какой именно характер в этой новой мастерской должен быть сохранен. После долгих разъяснений наконец мне удалось найти для него подходящее слово: «творите под старину». И лицо исконного иконописателя вдруг прояснилось и он воскликнул: «Понял, понял». А через год с небольшим посетители уже изумлялись высокому качеству икон нашей мастерской. А насколько сам народ склонен к священным изображениям иконописания, показало следующее обстоятельство. Уже во время войны мною была учреждена иконописная мастерская для раненых ветеранов войны. Когда же через год на выставке в Соляном Городке мы представили результаты работы мастерской, то никто не хотел верить, чтобы воины-инвалиды, никогда не обучавшиеся рисованию, так быстро усвоили приемы иконописания…».
барона Фредерикса Н.К. Рериху. Ливадия, 11.12.1909 г.
В 1934 г. Рерих вспоминал деятельность этой мастерской: «…иконы нашей иконописной мастерской, писанные как учащимися школы, так и инвалидами Великой войны, широко расходились по Руси и за границей, внося в жизнь истовые изображения Святых Ликов… Из учащихся иконописной мастерской некоторые, проникнутые религиозными основами, приняли монашеский чин и подвизаются и ныне в монастырях. Еще не так давно имели мы трогательное письмо от одной нашей бывшей ученицы, сердечно благодарившей за наставление в иконописании, которое ей, как монахине, особенно пригодилось для украшения ее обители».
В связи с этим, на наш взгляд, весьма значительным фактом деятельности Николая Константиновича, уместно остановиться на теме отношения его к иконам и иконописи. Традиция иконопочитания священна для православной культуры, она уходит корнями в далекое прошлое (по преданию первым иконописцем был евангелист Лука, который написал Икону Богородицы) и полна драматизма (вспомним период иконоборства в Византии).
Насколько эта тема волновала художника можно понять по его многочисленным высказываниям по этому вопросу на протяжении всей жизни.
Вот только несколько примеров:
В письме Министру Императорского Двора барону Фредериксу, от 28 ноября 1909 г. по поводу преподнесения в дар Императору первой иконы, написанной в иконописной мастерской Императорской Школы Общества Поощрения художеств, Н.К. Рерих писал:
«16 Января сего года, представляя на милостивое воззрение ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ мои картины, я имел счастье доложить ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ о моем предположении открыть, при вверенной мне Школе ИМПЕРАТОРСКОГО Общества Поощрения Художеств, мастерскую иконописи, которая должна способствовать распространению среди художников истинных сведений о Священном Деле Иконописания и должна иметь в будущем значение особенной важности.
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО соизволил милостиво принять мой доклад, и изволил указать на высокое значение развития русского искусства и высокомилостиво одобрил мое предположение об учреждении мастерской Иконописи…».
«Драгоценно и радостно было встречаться с владыкой на путях церковного художества и видеть, как глубоко он чувствовал священное благолепие русской иконы» (выделено мной – О.Ч.).
«Ценно нам сознать, что и Соборы и цари жаловали именно тех художников, которыми справедливо восхищаемся и мы. Огненным очищением из под старой олифы зажигая первоначальные краски, мы видим всю смелость истинно живописного дерзновения. Видим творчество, сложенное глубоким мистическим смыслом. И великое углубление создало восторг, общий многим векам и народам».
Следует остановиться на особом отношении Н.К. Рериха к иконам. В начале XX века, как известно, это отношение не было однозначным. Рерих был одним из тех, кто взволнованно взывал к «просвещенному обществу», объясняя уникальность этого духовного и художественного явления: «Всего десять лет назад, когда я без конца твердил о красоте, о значительности наших старых икон, многие, даже культурные люди еще не понимали меня и смотрели на мои слова как на археологическую причуду… Слава Богу, слепота прошла: иконы собирают; из-под грязи возжигают чудные, светоносные краски… Наконец, мы прозрели; из наших подспудных кладов добыли еще чудное сокровище» (1910).
Чудное сокровище иконы – воспевалось Рерихом как в многочисленных статьях, посвященных иконе, так и собственным творчеством – иконописанием.
Подчеркнем главный принцип, на наш взгляд, в отношении к иконе Николая Константиновича: «Икона как живое звено церкви и жилища входит широко в жизнь… Лики всего Священного Христова Воинства и освещают, и укрепляют, и бодрят народное сознание».
Кроме значения высокой художественности икон, мы имеем счастливую возможность убедиться в том, что это отношение к иконам, иконописанию так же, как и к храмостроительству, не изменилось и в дальнейшей жизни Н.К. Рериха, когда уже совершилось прикосновение к Сердцу Азии – когда открылись многие тайны мироздания и мироощущения для Николая Константиновича и его семьи.